Женская степень мужества
"Восточное Измайлово"
Наш рассказ о президенте 57-й городской больницы – Ирине Александровне Назаровой – хочется предварить случаем, который напрямую связан с ее неординарной судьбой и медицинской деятельностью.
...Через несколько часов после страшной памятной трагедии в Москве, когда на улице Гурьянова террористами был взорван жилой дом и погибло более сотни людей, в редакцию издания, где прежде довелось работать автору этих строк, вернулся фотокорреспондент Виктор Борисов. Человек не робкого десятка, немало повидавший, будучи еще и увлеченным яхтсменом, в одиночном плавании переживший даже восьмибалльный шторм в Тихом Океане, – он тут же принялся глотать таблетки одну за другой.
– Понимаете,– приложив ладонь к груди, объяснял фотожурналист нам, своим коллегам, – боюсь, "мотор" мой сдаст. Там такое, такое... Мужики не все выдерживают. А женщины-врачи, медсестры трудятся, не зная отдыха. Вот степень мужества...
Я знаю, Виктор очень бережно хранит собственный фотоархив, дорожит им. Но почему-то теперь уверен, что есть на его снимках, сделанных тогда на Гурьянова, и врач анестезиолог-реаниматолог Назарова, возглавлявшая действия бригады медиков-спасателей.
– Ирина Александровна, вы, опытный специалист, став год назад во главе лечебного учреждения в Восточном Измайлове, и по сей день не можете, наверное, отойти от воспоминаний, связанных с вашей недавней работой!– спрашиваю нынешнего глав врача 57-й больницы, беседуя с ней в ее просторном, светлом кабинете, непременный атрибут которого – букет свежих цветов.
– Да, именно так оно и есть, – отвечает эта обаятельная женщина с красивыми, добрыми и внимательными глазами. – Ведь мне довелось в течение десяти лет руководить полевым многопрофильным госпиталем медицины катастроф практически со времени его создания – в начале девяностых годов...
– В профессиональном плане вы в ту пору были, видимо, к этому готовы?
– Я немало проработала в клинике, где профессиональный уровень врачебной деятельности, без преувеличения скажу, всегда являлся весьма высоким. Здесь, что называется, и обрела солидный запас лечебной практики, знаний.
Зато к сложным, напряженным служебным командировкам медиков-спасателей – отдельные из которых, как убедилась после, могли длиться по нескольку месяцев подряд, – у меня тогда, конечно, не было необходимой привычки. Работа "с колес", в условиях оперативно развернутого полевого госпиталя, когда больные, нуждающиеся в экстренной помощи, поступают почти беспрерывно, - тоже показалась поначалу запредельной.
Или - трудности иного рода, связанные с полной внезапностью следовавших вызовов бригад медиков-спасателей, когда мы в спешном порядке должны отправиться "хоть на край земли, хоть за край ". Лишь загруженные оборудованием, медикаментами и перевязочными материалами машины стояли у нас заранее наготове. А так надо было крайне быстро собраться всему коллективу вместе: кого с дачи вызвать, кого – из операционной. Всего каких-нибудь пятнадцать минут отводилось бригаде экстренного реагирования на то, чтобы, покинув территорию Центра медицины катастроф, присоединиться к спасателям, погрузиться на аэродроме МЧС в самолет и спешить к месту случившегося бедствия.
Сурово! Но, наверное, для мобильной медицинской спасательной службы организовывались и проводились постоянные тренинги, всяческие учения!
Естественно, все это было. Причем подобные занятия велись с привлечением крупных сил, представлявших Институт Склифасовского. Центральный Институт травматологии и ортопедии, Медицинскую Академию имени Сеченова, Институт детской хирургии и педиатрии. В общем, все ведущие клиники столицы.
Однако возможной большой пользы от существования новой мобильной медицинской спасательной службы, по правде сказать, мало кто из специалистов в те годы ожидал. Скептики полагали: создана, мол, некая игровая модель типа пионерской "Зарницы" - потом она легко развалится от невостребованности. Но судьба распорядилась так, что 17 сентября 1994 года – глубоко, тяжело вздыхая, говорит Назарова, – нас отправили в тогда незнакомый нам город Моздок. Задача формулировалась довольно туманно: "помощь местному населению". Истинной причины срочного вызова командированным медикам не объясняли.
Прибыв на место, мы развернули свой госпиталь и начали обычный амбулаторный прием населения. А уже через несколько дней сюда стали поступать первые раненые... Это был наш первый боевой опыт. Приехав, чтобы серьезно потрудиться тут неделю, может быть, – другую, мы пробыли потом в Чечне долгие девять месяцев, оказав за тот период помощь около двадцати пяти тысячам больных и раненых. В основном - старикам, женщинам и детям.
В Москву возвратились, как сейчас помню, 15 мая 95-го. Едва передохнули, повидались с родными – снова командировка. На этот раз авиамаршрут нашей экстренной группы лежал на Сахалин, в город Нефтегорск. Там произошло мощнейшее землетрясение с большими человеческими жертвами. Городские дома были превращены в руины, распластаны по земле. Опираться на поддержку местных медиков мы не могли: они все до единого погибли.
Оказавшись здесь в числе первых, мы помогали и спасателям. Раскапывали развалины, вытаскивали пострадавших из завалов. Если имелся доступ к руке живого еще человека - сразу ставили капельницу, если был доступ к голове – через трубочку давали людям пить.
Вот скажите мне, может человек не спать целую неделю? Действительно, это немыслимо трудно, тяжело. Но именно так работала в Нефтегорске наша группа. Короткие передышки, стакан крепкого чая или кофе с сахаром - и опять за дело!
...С тех пор особенно спокойной жизни у сотрудников нашей службы, в общем-то, и не было. Отнюдь не туристическими были наши постоянные разъезды по России, загранице.
- Ирина Александровна, можно ли узнать – сколько же подобных командировок на вашем счету и в какие еще, кроме уже названных, "горячие точки"!
Особого секрета тут нет. Это были: Афганистан, Буденновск, Иркутск, Томск, Каспийск, Махачкала, Приозерск, Владикавказ, Видяево, две чеченские военные кампании, где работала в общей сложности восемнадцать месяцев, землетрясения в Турции, Колумбии, все места в Москве, где террористами были взорваны дома, и другие очаги трагедий. Всего – шестьдесят пять таких командировок-
Как вы психологически восстанавливались после пережитых тягот, нелегких испытаний!?
- Видите ли, существуют разные методики последующей психологической адаптации. Мне, врачу, они, конечно, хорошо известны. Однако же приходить в себя, вернувшись из подобных поездок, все равно не просто, это долгий процесс. Особенно, когда возвращаешься оттуда, где шла или идет война.
Вот, скажем, после первой чеченской. Сижу я однажды дома в кухне, за столом. Вдруг – за окном ветер, хлопнула форточка. Я мигом пригнулась. Дочь заулыбалась: "Мам, ты что?"
Так ведь мы, медики, там, на войне, работали в госпитале с закрытыми, занавешенными одеялами окнами, чтоб снайперская пуля точно не ударила. ...Всего лишь хлопок, а приняла за выстрел.
Вообще, у меня очень дружная семья. Муж - тоже врач, взрослые сын и дочь, уже двое любимых внуков. Душевным их теплом, любовью отогревалась – прекрасная адаптация!
Обычно медики-спасатели редко когда встречаются потом со своими бывшими пациентами: в жизненной суете расходятся, теряются их дороги. Ирина Александровна, неужели вы тоже никогда не испытали радости подобной встречи!
К счастью, испытала... Главврач отлучилась в другую комнату. И принесла календарь, на обложке которого – фото светловолосой девочки, с простым, открытым по-детски взглядом. - Это Дашенька Ягудина из Хабаровска. Мне удалось ее отыскать, выступив по Центральному телевидению. Спасенная во время землетрясения в Нефтегорске – тогда трехмесячная малышка, которой вместо соски мы давали бинтик, пропитанный сладким чаем, – она первый мой пациент, с кем посчастливилось встретиться спустя восемь лет, в прошлом году. Выяснилось, что и мама, и папа Даши уцелели, живы - здоровы. Обе наши семьи ездили по Москве, были на юбилее МЧС, праздновавшимся в концертном зале "Россия". А когда в кафе - мороженное она села ко мне на колени и прижалась, – понимаете, что у меня было в душе? Эта спасенная жизнь дороже любых наград! Если подчас чрезмерно устаю или бывает грустно, я беру календарь с фотографией Дашеньки, гляжу на нее, и становится радостнее, легче. Теперь мы с семьей Ягудиных переписываемся.
...А наград у Назаровой столько, что все их надеть одновременно достаточно тяжело, но ведь и заслужить каждую стоило ей немалого труда. Среди них – Орден Мужества, Орден Почета, Орден Честь и Слава, медали "За заслуги перед Отечеством", "За спасение погибавших" и многие другие. В том числе – иностранные медали: "За гуманитарные международные операции", "Спасатель международного класса" – награда, которую имеют в мире буквально единицы.
За тот год, что Ирина Александровна трудится главврачом 57-й городской больницы, при ее активном участии в этом известном в столице лечебном учреждении введены три новых отделения: хирургии брахиацефальных сосудов, клинико-диагностическое и отделение рентгено - хирургических методов диагностики. В больнице также продолжается капитальный ремонт.
В планах Назаровой и многие другие перемены, которые, как она надеется, улучшат деятельность этого весьма важного для жителей Восточного Измайлова лечебного заведения.
Александр ЛУКИН,
главный редактор газеты "Восточное Измайлово"
"Восточное Измайлово"
Наш рассказ о президенте 57-й городской больницы – Ирине Александровне Назаровой – хочется предварить случаем, который напрямую связан с ее неординарной судьбой и медицинской деятельностью.
...Через несколько часов после страшной памятной трагедии в Москве, когда на улице Гурьянова террористами был взорван жилой дом и погибло более сотни людей, в редакцию издания, где прежде довелось работать автору этих строк, вернулся фотокорреспондент Виктор Борисов. Человек не робкого десятка, немало повидавший, будучи еще и увлеченным яхтсменом, в одиночном плавании переживший даже восьмибалльный шторм в Тихом Океане, – он тут же принялся глотать таблетки одну за другой.
– Понимаете,– приложив ладонь к груди, объяснял фотожурналист нам, своим коллегам, – боюсь, "мотор" мой сдаст. Там такое, такое... Мужики не все выдерживают. А женщины-врачи, медсестры трудятся, не зная отдыха. Вот степень мужества...
Я знаю, Виктор очень бережно хранит собственный фотоархив, дорожит им. Но почему-то теперь уверен, что есть на его снимках, сделанных тогда на Гурьянова, и врач анестезиолог-реаниматолог Назарова, возглавлявшая действия бригады медиков-спасателей.
– Ирина Александровна, вы, опытный специалист, став год назад во главе лечебного учреждения в Восточном Измайлове, и по сей день не можете, наверное, отойти от воспоминаний, связанных с вашей недавней работой!– спрашиваю нынешнего глав врача 57-й больницы, беседуя с ней в ее просторном, светлом кабинете, непременный атрибут которого – букет свежих цветов.
– Да, именно так оно и есть, – отвечает эта обаятельная женщина с красивыми, добрыми и внимательными глазами. – Ведь мне довелось в течение десяти лет руководить полевым многопрофильным госпиталем медицины катастроф практически со времени его создания – в начале девяностых годов...
– В профессиональном плане вы в ту пору были, видимо, к этому готовы?
– Я немало проработала в клинике, где профессиональный уровень врачебной деятельности, без преувеличения скажу, всегда являлся весьма высоким. Здесь, что называется, и обрела солидный запас лечебной практики, знаний.
Зато к сложным, напряженным служебным командировкам медиков-спасателей – отдельные из которых, как убедилась после, могли длиться по нескольку месяцев подряд, – у меня тогда, конечно, не было необходимой привычки. Работа "с колес", в условиях оперативно развернутого полевого госпиталя, когда больные, нуждающиеся в экстренной помощи, поступают почти беспрерывно, - тоже показалась поначалу запредельной.
Или - трудности иного рода, связанные с полной внезапностью следовавших вызовов бригад медиков-спасателей, когда мы в спешном порядке должны отправиться "хоть на край земли, хоть за край ". Лишь загруженные оборудованием, медикаментами и перевязочными материалами машины стояли у нас заранее наготове. А так надо было крайне быстро собраться всему коллективу вместе: кого с дачи вызвать, кого – из операционной. Всего каких-нибудь пятнадцать минут отводилось бригаде экстренного реагирования на то, чтобы, покинув территорию Центра медицины катастроф, присоединиться к спасателям, погрузиться на аэродроме МЧС в самолет и спешить к месту случившегося бедствия.
Сурово! Но, наверное, для мобильной медицинской спасательной службы организовывались и проводились постоянные тренинги, всяческие учения!
Естественно, все это было. Причем подобные занятия велись с привлечением крупных сил, представлявших Институт Склифасовского. Центральный Институт травматологии и ортопедии, Медицинскую Академию имени Сеченова, Институт детской хирургии и педиатрии. В общем, все ведущие клиники столицы.
Однако возможной большой пользы от существования новой мобильной медицинской спасательной службы, по правде сказать, мало кто из специалистов в те годы ожидал. Скептики полагали: создана, мол, некая игровая модель типа пионерской "Зарницы" - потом она легко развалится от невостребованности. Но судьба распорядилась так, что 17 сентября 1994 года – глубоко, тяжело вздыхая, говорит Назарова, – нас отправили в тогда незнакомый нам город Моздок. Задача формулировалась довольно туманно: "помощь местному населению". Истинной причины срочного вызова командированным медикам не объясняли.
Прибыв на место, мы развернули свой госпиталь и начали обычный амбулаторный прием населения. А уже через несколько дней сюда стали поступать первые раненые... Это был наш первый боевой опыт. Приехав, чтобы серьезно потрудиться тут неделю, может быть, – другую, мы пробыли потом в Чечне долгие девять месяцев, оказав за тот период помощь около двадцати пяти тысячам больных и раненых. В основном - старикам, женщинам и детям.
В Москву возвратились, как сейчас помню, 15 мая 95-го. Едва передохнули, повидались с родными – снова командировка. На этот раз авиамаршрут нашей экстренной группы лежал на Сахалин, в город Нефтегорск. Там произошло мощнейшее землетрясение с большими человеческими жертвами. Городские дома были превращены в руины, распластаны по земле. Опираться на поддержку местных медиков мы не могли: они все до единого погибли.
Оказавшись здесь в числе первых, мы помогали и спасателям. Раскапывали развалины, вытаскивали пострадавших из завалов. Если имелся доступ к руке живого еще человека - сразу ставили капельницу, если был доступ к голове – через трубочку давали людям пить.
Вот скажите мне, может человек не спать целую неделю? Действительно, это немыслимо трудно, тяжело. Но именно так работала в Нефтегорске наша группа. Короткие передышки, стакан крепкого чая или кофе с сахаром - и опять за дело!
...С тех пор особенно спокойной жизни у сотрудников нашей службы, в общем-то, и не было. Отнюдь не туристическими были наши постоянные разъезды по России, загранице.
- Ирина Александровна, можно ли узнать – сколько же подобных командировок на вашем счету и в какие еще, кроме уже названных, "горячие точки"!
Особого секрета тут нет. Это были: Афганистан, Буденновск, Иркутск, Томск, Каспийск, Махачкала, Приозерск, Владикавказ, Видяево, две чеченские военные кампании, где работала в общей сложности восемнадцать месяцев, землетрясения в Турции, Колумбии, все места в Москве, где террористами были взорваны дома, и другие очаги трагедий. Всего – шестьдесят пять таких командировок.
– Как вы психологически восстанавливались после пережитых тягот, нелегких испытаний!?
– Видите ли, существуют разные методики последующей психологической адаптации. Мне, врачу, они, конечно, хорошо известны. Однако же приходить в себя, вернувшись из подобных поездок, все равно не просто, это долгий процесс. Особенно, когда возвращаешься оттуда, где шла или идет война.
Вот, скажем, после первой чеченской. Сижу я однажды дома в кухне, за столом. Вдруг – за окном ветер, хлопнула форточка. Я мигом пригнулась. Дочь заулыбалась: "Мам, ты что?"
Так ведь мы, медики, там, на войне, работали в госпитале с закрытыми, занавешенными одеялами окнами, чтоб снайперская пуля точно не ударила. ...Всего лишь хлопок, а приняла за выстрел.
Вообще, у меня очень дружная семья. Муж - тоже врач, взрослые сын и дочь, уже двое любимых внуков. Душевным их теплом, любовью отогревалась – прекрасная адаптация!
Обычно медики-спасатели редко когда встречаются потом со своими бывшими пациентами: в жизненной суете расходятся, теряются их дороги. Ирина Александровна, неужели вы тоже никогда не испытали радости подобной встречи!
К счастью, испытала... Главврач отлучилась в другую комнату. И принесла календарь, на обложке которого – фото светловолосой девочки, с простым, открытым по-детски взглядом. - Это Дашенька Ягудина из Хабаровска. Мне удалось ее отыскать, выступив по Центральному телевидению. Спасенная во время землетрясения в Нефтегорске – тогда трехмесячная малышка, которой вместо соски мы давали бинтик, пропитанный сладким чаем, – она первый мой пациент, с кем посчастливилось встретиться спустя восемь лет, в прошлом году. Выяснилось, что и мама, и папа Даши уцелели, живы - здоровы. Обе наши семьи ездили по Москве, были на юбилее МЧС, праздновавшимся в концертном зале "Россия". А когда в кафе - мороженное она села ко мне на колени и прижалась, – понимаете, что у меня было в душе? Эта спасенная жизнь дороже любых наград! Если подчас чрезмерно устаю или бывает грустно, я беру календарь с фотографией Дашеньки, гляжу на нее, и становится радостнее, легче. Теперь мы с семьей Ягудиных переписываемся.
...А наград у Назаровой столько, что все их надеть одновременно достаточно тяжело, но ведь и заслужить каждую стоило ей немалого труда. Среди них – Орден Мужества, Орден Почета, Орден Честь и Слава, медали "За заслуги перед Отечеством", "За спасение погибавших" и многие другие. В том числе – иностранные медали: "За гуманитарные международные операции", "Спасатель международного класса" – награда, которую имеют в мире буквально единицы.
За тот год, что Ирина Александровна трудится главврачом 57-й городской больницы, при ее активном участии в этом известном в столице лечебном учреждении введены три новых отделения: хирургии брахиацефальных сосудов, клинико-диагностическое и отделение рентгено-хирургических методов диагностики. В больнице также продолжается капитальный ремонт.
В планах Назаровой и многие другие перемены, которые, как она надеется, улучшат деятельность этого весьма важного для жителей Восточного Измайлова лечебного заведения.
Александр ЛУКИН,
главный редактор газеты "Восточное Измайлово"
